51
Наступила ночь. Ожидание превратилось в тихий кошмар. Уже не паника, а состояние полнейшего ужаса овладели Марийкой. Она не двигалась. Тупо уставилась в одну точку и, кажется, даже не дышала. Поэтому не услышала и не увидела света фар и шума въезжающей на территорию храма вахтовой машины. Из неё устало выбирались мужчины. Слушая глухие голоса, Марийка стала приходить в себя. С трудом поднялась и, еле ворочая ногами, потащилась на улицу. С ней здоровались, но тут же отводили глаза. Наконец, она увидела Андрея и Серёгу-мента. Натальи с ними не было. Нервы её были на пределе. Схватив Серёгу за рукав, она закричала:
- Где она?! Что с ней? Где моя мама?
Сергей растерянно пытался улыбнуться. Андрей перехватил руку Марийки и притянул её к себе:
- Маша, успокойся. Всё прошло нормально... Верь мне!
- Где она?! - уже шёпотом простонала Марийка.
- Она в больнице, - проговорил Серёга. - Её в Лачинск увезли...
Марийка снова онемела и с ужасом уставилась на него.
- Да, ты не подумай. Состояние её удовлетворительное. Ей же освидетельствование надо пройти. Снять побои, экспертизу сделать. Ты не переживай. С ней Сашка...
По его извиняющемуся тону Марийка поняла, что "что-то не так". И даже знала, что.
- Так я вам и поверила. Утешители тоже мне. Говорите, что произошло. Мишка "перестарался"?
Серёга гмыкнул дважды и потёр подбородок.
- Группа захвата подзадержалась. Ждали-ждали. Уже оперативник и следователь давай их по рации вызывать. Оказалось, заблудились. Пока по бетонке ехали ничего. А свернули не на ту просеку. Пришлось их по рации вести...
- А вы, значит, ждали? Сколько вас было здоровенных мужиков? Слушали, как это садист измывается над женщиной, и ждали?
- Так сначала тихо было. Видим: Мишка приехал и в баньку. Потом туда Олег. Но тот недолго. Ушёл и их один на один оставил. Наталья, видимо, спровоцировала его чем-то... В общем, когда группа захвата ворвались в баньку, она без сознания была. Избита сильно... Оперативники её тотчас в больницу, и Сашка с ней... А этих сразу в СИЗО. Теперь им не отвертеться. Там у них два ствола обнаружили незарегистрированных. Два ружья охотничьих, а ещё взрывчатку. Говорят: рыбу глушить собирались. Но они что-то другое затевали.... Разберутся...
Марийка начала дрожать. Андрей повёл её в дом, приговаривая:
- Пойдём. Здесь прохладно. Ветер. Можно простудиться. А тебе деток кормить. Пойдём. Всё будет хорошо...
И уже укладывая её в постель, он прошептал:
- Спи, душа моя. Отдыхай. Думай о чём-нибудь приятном... А утром мы обязательно съездим в больницу. Ты убедишься, что всё нормально... Спи.
Но Марийка обхватила руками его шею. Останься. Господь с тобой, Машенька, среда нынче. Она ахнула и отвернулась. Ему показалось, что она плачет. Не плачь, душа моя. Не плачь. Я с тобой. Он нежно погладил ей плечи, потом спину. Руки скользнули ниже. Душенька, повернись ко мне. Она послушно развернулись. Два нежнейших поцелуя, и она снова оказалась в Раю. Прости, Господи, что мужа в грех ввожу. Мы один разочек.
Руки его сомкнулись у неё на груди. Сначала лёгкий массаж. Затем поглаживание сосков. Из набухших сосков струйкой побежало молочко. Он лизнул. Сладко! Она запротестовала. Нет. Это не для тебя. Это малышам. А тебе всё самое "сладкое" чуть ниже. Язык его обследовал её живот. Задержался у пупочной скважины и продолжил своё движение вниз. Вот теперь действительно сладко. И тебе и мне.
Марийка задремала, но с первым лучом солнца подскочила. Мальчишек кормить и в путь. В больницу. В палату её долго не пускали. Там при ней есть уже человек, а пропуск на одного выписан. Пришлось ждать лечащего врача. Который, узнав, что Марийка - дочь, тут же выписал пропуск "на двоих". Пустили их (вернее одну Марийку) лишь после обхода.
Войдя в палату, он замерла. Безжизненная рука Натальи свисала с кровати, лицо было синим, не считая тех мест, где просматривалась смертельная бледность. Возле кровати суетилась медсестра. Судя по всему, она переустанавливала систему. Увидев ужас в глазах вошедшей женщины, та посторонилась и прошептала:
- Мама ваша? Похожа.
- Она без сознания до сих пор? - язык ворочался сам по себе, отдельно от горла и зубов.
- Нет. Она спит. Да вы успокойтесь. Её сейчас доктор смотрел. Сотрясение мозга средней тяжести. Ссадины, потёки. Два пальца сломано. А так ничего страшного. Заживёт через недельки две-три.
Медсестра ушла. Марийка в нерешительности присела на краешек кровати. Женщина, лежащая напротив, убрала со стула остатки своего завтрака. Сипло сказала:
- Стул возьми. А то (кивнула на дверь) заругают.
Марийка взяла стул, села. Невольно потянулась рукой, поправила разметавшиеся по подушке волосы. Всмотрелась в отёкшее лицо и неожиданно для самой себя произнесла:
- Мама.
Улыбнулась. Смотри-ка, получилось. Сколько лет старалась это слово не употреблять, а не забылось. Ма-ма. Здорово! Почему-то, как в детстве, ей захотелось запрыгать и похвастать перед всеми: ко мне мама приехала! По лицу Натальи пробежала лёгкая судорога. А ну-ка ещё разок. Ма-ма! Наталья открыла глаза. Сначала взгляд её блуждал по потолку, стенам, остановился на флаконе с раствором, и Марийка поняла - хочет пить. Она достала бутылочку родниковой воды, облагороженной Агафьиными молитвами, и поднесла к губам Натальи. Та сделала несколько жадных глотков и снова закрыла глаза. В полной тишине Марийка и сама уже начала дремать, когда услышала:
- Здравствуй, Маша.
Она вздрогнула. Наталья смотрела на неё из-под опухших век.
- Здравствуй, ма-ма,- тихо проговорила Марийка, не отводя глаз.
Обе улыбнулись.
- Как дела? - спросила Марийка.
- Sheer gut!
- Ничего себе "sheer". По-нашему это уже звучит несколько иначе... Зачем ты осталась? Почему не ушла сразу, как тебя нашли?
- Я хотела помочь... тебе. Хоть в чём-то оказаться полезной.
Марийка занервничала. Подвиг захотела совершить! Жизнью пожертвовать ради дочери.
- Глупая ты, мама...- произнесла она вслух и разревелась.
Вошёл Сашка. Ну-ка, ну-ка, истерики прекратить! Здесь вам пока что больница, а не морг. Оплакивать некого. Я тебе, Маша, привет принёс снизу.
Там три мужчины тебя ждут. Двое из них очень нервничают. Наверное, проголодались. Марийка спохватилась. Я же не одна, а с внуками. Жаль, что их не пропустили. Уж эти точно и умирающих оживили бы. Доктора будущие... Она погладила Наталью по руке:
- Пойду я, мама, внуков твоих кормить. А ты поправляйся скорее... сил нет: одной с ними управляться...
Наталья пыталась улыбаться, не получилось. Может быть, поэтому тоже начала плакать. Марийка наклонилась, поцеловала мать и на прощание шепнула:
- Я люблю тебя. Спасибо тебе, мама.
Выписали Наталью, как и говорила медсестра, через четырнадцать дней. Встречали её всей "семьёй". Даже бабуля к этому времени подкатила. Надоело ждать милости от властей. Продала свой домик под дачу (чтобы не было, значит, куда возвращаться) за копейки и приехала к снохе и внучке.
Осенью на праздник Покрова Наталья и Сашка (раб Божий Александр) обвенчались. А ещё через пару месяцев все узнали, что она беременна. Марийка, кстати, тоже. Агафья, когда правила им животы, сказала: будут девочки. Оно и лучше! Будет кому в хоре первыми голосами петь!